Хозяева жизни по объявлению
Анастасия Самоторова, Владимир Лебедев
Источник:
Чуть ли не половина студентов-старшекурсников, по данным социологических опросов, мечтает о работе в органах государственной власти. «Профиль» выясняет, как становятся чиновниками в России.
Состав, расставляйся!
Если судить по официальным документам, государственные ведомства выдвигают своим сотрудникам жесткие квалификационные требования. Так, руководители «высшей и главной групп должностей» Минэкономразвития должны знать Конституцию РФ, международные договора, указы президента и постановления правительства. Они также обязаны владеть основами делопроизводства, правилами деловой этики и знать нормы пожарной безопасности. Высокопоставленный чиновник экономического ведомства должен уметь «ставить стратегические и тактические цели», «адаптироваться к новой ситуации» и «структурировать информацию».
Среднее чиновничье звено от зубрежки указов президента освободили, зато к списку навыков и умений добавили «оперативное принятие и реализацию управленческих решений». Чем ниже бюрократический чин, тем меньше требований. Но даже уборщицы и младший обслуживающий персонал в Минэкономразвития должны знать Конституцию, федеральные законы и «правила деловой этики и основ делопроизводства».
В других ведомствах похожие правила, но есть своя специфика. Высокопоставленные сотрудники Минобороны должны знать нечто под аббревиатурой НГР:Р9305853 и «владеть конструктивной критикой». Еще сотрудник Минобороны обязан быть «требовательным, уметь приказывать», «расстанавливать личный состав», «обладать инновационным мышлением», уметь публично выступать и «систематически проводить работу с людьми по недопущению личных конфликтов».
Чиновники Минрегионразвития должны уметь «редактировать документацию на высоком стилистическом уровне», а также «своевременно выявлять и разрешать ситуации, приводящие к конфликту интересов». При этом знать постановления президента и правительства им совсем не обязательно.
Сотрудникам фельдъегерской службы нужно владеть «навыками делового письма». Интересно, что о необходимости высшего профессионального образования говорится только в квалификационных требованиях Минфина. Теперь, картина из реальной жизни. «Помню, беседовал я как-то с женщиной из налоговой инспекции, — вспоминает Юрий Вировец, генеральный директор компании HeadHunter. — Она увидела объявление о наборе инспекторов на фонарном столбе! Обратилась, и ее приняли на работу, несмотря на отсутствие экономического образования и какого бы то ни было опыта в этой области».
Неестественный отбор
По закону государственных служащих в России должны набирать по конкурсу. Правила конкурсного отбора определены в законе «О государственной гражданской службе», который вступил в силу 1 января 2005 года.
Участвовать в конкурсе может гражданин России в возрасте от 18 до 65 лет. Для этого он должен написать заявление, заполнить анкету, представить копии паспорта, трудовой книжки и документы об образовании. Конкурс проводится в два этапа. Сперва госорган публикует в печатном СМИ и на своем сайте объявление о конкурсе и требования к соискателям. Заявления принимаются в течение 30 дней. На этом этапе, как правило, отсеиваются 80% претендентов. На втором этапе конкурсанты подвергаются «не противоречащим федеральным законам методам оценки профессиональных и личностных качеств»: это анкетирование, написание реферата и тестирование. Последнее испытание — личное собеседование с руководителем.
Генеральная прокуратура во время недавней проверки федеральных ведомств на предмет исполнения закона о госслужбе установила, что требование о конкурсном отборе практически нигде не выполняется.
«Система конкурсного отбора даже в тех границах, которые предусмотрены законом, работает очень слабо, — отмечает руководитель проекта «Административная реформа» Центра стратегических разработок Владимир Южаков. — Конкурсы проводятся эпизодически и далеко не во всех органах федеральной власти и регионах». Есть буквально несколько ведомств (Минэкономразвития, Федеральная антимонопольная служба), где конкурсы проводят более или менее регулярно. В МЭРТ — самом передовом в этом отношении министерстве, по конкурсу заполняется порядка 10% вакансий.
И то речь идет главным образом о низовых позициях в «нехлебных» департаментах, занимающихся, например, экономической политикой.
Конкурсные процедуры в большинстве случаев носят формальный характер — все равно окончательное решение принимается руководителем.
Еще при обсуждении закона о госслужбе эксперты указывали на множество лазеек, позволяющих госорганам избегнуть канители с объявлениями и собеседованиями. Так, конкурс не нужен при замещении должностей в категории «руководители» и «помощники (советники)», если заключается срочный служебный контракт или если кандидатуру берут из кадрового резерва. Но главное: «конкурс в государственном органе объявляется по решению руководителя государственного органа».
По словам Владимира Южакова, проблема в том, что некоторые чиновники высокого ранга считают подобный способ распределения госдолжностей неподходящим для России. «Замещение вакантных должностей — реальный инструмент власти для руководителей, а система конкурсного отбора лишает их этого инструмента, — говорит Южаков. — Кроме того, распространено мнение, что должности, приближенные к распределению каких-либо ресурсов, продаются и покупаются».
По данным опросов, проведенных Высшей школой экономики, 45% чиновников получают работу «по личной рекомендации», 32% приходят по приглашению руководителя подразделения, 8% обращаются сами, но в организации их уже знают, порядка 5% приходят по заявке, направленной в вуз, и лишь 11% приходят «с улицы». Как правило, это низкооплачиваемые сотрудники низшего звена, такие как та женщина — налоговый инспектор, сорвавшая объявление о приеме на работу с фонарного столба.
«Государственные учреждения не испытывают недостатка в претендентах на высокие и даже средние позиции. Госструктурам, требуются референты, секретари, инспектора, — отмечает Юрий Вировец. — Здесь чувствуется острый дефицит кадров: зарплата маленькая, много рутинной работы, плохая репутация «бюрократа». Тем не менее госучреждения вполне конкурентоспособны на рынке труда благодаря стабильности и не самой, по российским скромным меркам, маленькой зарплате (в среднем 10 тыс. рублей), расширенному социальному пакету и... низким профессиональным требованиям.
Кадровый резерв
В чиновники стремятся не только люди предпенсионного возраста. По данным совместного исследования Института социологии РАН и немецкого фонда Friedrich Ebert Stiftung, почти 50% студентов планируют устроиться на государственную службу. Сами чиновники делят выпускников, стремящихся на госслужбу, на три категории. К первой, самой распространенной, относятся те, кто рассматривает госслужбу как начальный этап карьеры. За год-два в федеральном министерстве можно обрасти связями, получить знания и совсем не лишнюю строчку в резюме. Не случайно Герман Греф сравнивал практику в Минэкономразвития с MBA. Второй тип — молодые карьеристы. У них нет финансовых проблем (помогают родители), и они серьезно настроены на карьеру бюрократа. Это лучшие кандидаты для госорганов. Они не берут взяток (во всяком случае, не сразу), инициативны и серьезно относятся к своим обязанностям. И наконец, третья категория юных чиновников рассматривает госслужбу как место, где можно легко заработать. Преподаватели Высшей школы экономики и других «кузниц кадров для госорганов» с тревогой отмечают растущую рентоориентированность будущих госуправленцев.
«Раньше приходили на госслужбу, чтобы покрутиться пару лет и пойти в бизнес, — говорит Михаил Делягин, руководитель Института проблем глобализации. — Сейчас же приходят откровенно за деньгами и ни с чем не сравнимым ощущением того, что ты хозяин жизни».
Как я стал чиновником
Олег Фомичев, директор экспертно-аналитического департамента РСПП. Состоял на госслужбе в 1999—2004 годах. Последняя должность — замруководителя департамента программ развития экономики и сотрудничества с международными финансовыми организациями Минэкономразвития. «Я попал на госслужбу в 22 года, — рассказывает Фомичев, — когда учился в Высшей школе экономики на втором курсе магистратуры. В ВШЭ я увидел объявление о том, что Министерство экономики принимает на работу студентов магистратуры. Минэкономики испытывало страшный кадровый голод: большая часть сотрудников была пенсионного или предпенсионного возраста. Для молодых выпускников это была хорошая возможность быстро сделать карьеру. Я прошел собеседования с начальником отдела и руководителем департамента. Они посмотрели диплом, мы поговорили об общих экономических принципах. Меня взяли на низшую должность ведущего специалиста с окладом 990 рублей — по тем временам ничтожные деньги. Но я сознательно шел на такую зарплату. В частной структуре денег предлагали больше, но непринципиально, а перспектив — меньше. Самое сложное было — привыкнуть к большому объему бюрократии, когда кажущиеся логичными вещи оказываются невозможными…
В 2000 году благодаря своему преподавателю Владимиру Мау я попал в ЦСР, где готовилась Стратегия Германа Грефа. В Минэкономразвития я вернулся уже на должность замначальника отдела подготовки программ социально-экономического развития.
За время работы на госслужбе я один раз проходил курсы повышения квалификации. Значительная часть курса была посвящена разбору программы социально-экономического развития. А я отвечал за разработку этой программы и знал историю каждого параграфа! Было очень забавно слушать версии о том, откуда в тексте появились те или иные цифры…»
Михаил Делягин, руководитель института проблем глобализации: «На госслужбу я попал в 1990 году студентом третьего курса экономического факультета МГУ. Мой научный руководитель работал помощником Бориса Ельцина, тогда председателя Верховного совета РСФСР. Весь ельцинский аппарат состоял из 29 человек, включая охрану. Мы работали впятером на одну ставку, а азы делопроизводства и прочие знания я постигал самостоятельно, учился по проектам постановлений». Делягин совершил еще три захода на госслужбу: в 1994 году, 1998-м и 2002-м. Всякий раз приглашали знакомые. «Аттестации были, но носили формальный характер, — говорит Делягин, — работая советником Михаила Касьянова, я сдавал скорость машинописи. Оказалось, что у меня скорость профессиональной машинистки, хотя я печатаю тремя пальцами».
Игорь Климов, предприниматель, в 1997—1998 годах сотрудник отдела подготовки экспертизы законопроектов Брянской областной администрации: «Остался я как-то без работы. И вот друг мой, сотрудник областного отдела по делам молодежи, говорит: «В администрации юридический отдел создается, давай документы подавай». Я по специальности учитель истории, но в институте были двухгодичные юридические курсы. Вот так я туда и попал. Больше всего меня поразило безумное количество бумаг и огромное число людей, их перекладывающих. Я приходил на работу к 8.30 и часто не знал, чем заняться. Все сидели и ждали начальственного указания. Главное было — дотянуть до 17.45. Вот откуда коррупция появляется — от скуки! Чиновник садится на место, и ему больше делать нечего, кроме как надувать щеки. За полтора года чиновничьей работы я десять килограмм веса набрал».
Алексей Горшков, заместитель генерального директора ОАО «Интерфакс», бывший замруководителя аппарата правительства: «Меня пригласил на работу руководитель аппарата правительства. Подтверждением моей квалификации стал предшествующий опыт работы. Как и другие сотрудники Белого дома, я регулярно проходил аттестации. Специальная комиссия проверяла нас на знание норм Конституции и других законов. Еще был полугодовой курс повышения квалификации в Академии государственной службы. Курс назывался «Информационное обеспечение органов государственной власти» и представлял собой странный набор знаний: от истории прессы до государственного устройства. Что-то было интересно, что-то — бесполезно».
Михаил К. два месяца назад получил хорошую должность в аппарате руководителя федеральной службы. Михаилу 29 лет, он никогда не работал в госорганах, занимался научной деятельностью, потом — пиаром. О вакансии ему рассказал институтский товарищ, который сначала сам планировал занять теплое местечко. Встретились, поговорили. Будущий шеф показался нормальным человеком, деньги обещал приличные (официальная ставка плюс доплата в конверте).
«Самой большой проблемой было собрать документы, — вспоминает Михаил. — Помимо паспорта и трудовой книжки от меня потребовали уведомление из налоговой о том, что я не имею дополнительного приработка и налоговой задолженности. Пришлось полдня отстоять в очереди! Справку из поликлиники я купил. Еще писал автобиографию в свободной форме: где родился, чему учился»
Увидев регламент своих должностных обязанностей, Михаил пришел в ужас. От него требовалось знание Конституции, нормативных актов по профилю ведомства, основ делопроизводства (150 страниц с примерами!), делового этикета, правил составления международных договоров и прочих вещей, о существовании которых он до сих пор даже не подозревал. «Я расписался в том, что владею этой информацией, но моих знаний никто не проверял, — признается Михаил. — Учиться тем не менее приходится. Порядки здесь армейские — если заголовок набран не тем шрифтом, у меня документ не примут».
Артем Загороднов, 19 лет, студент экономического факультета Университета штата Огайо, мечтает о работе госчиновника в России. «Меня с детства интересовали социальные вопросы: борьба с нищетой, организация общества, — рассказывает Артем. —Конечно, можно стать ученым или обозревателем и наблюдать за процессами. Но мне интереснее непосредственно участвовать в событиях и влиять на них. И хотя я живу в США с четырех лет, российские проблемы мне как-то интереснее и ближе.
Вот уже два года я пытаюсь стать помощником депутата Госдумы или сенатора. Все равно кого, главное — попасть в этот круг. Сначала мне предложил работу один сенатор. Договорились, что я буду отвечать за сотрудничество с международными организациями. Я даже начал собирать информацию в Интернете. Но потом у этого человека случился инфаркт, и он уволился.
В прошлом году, когда я был в Москве, меня познакомили с пресс-секретарем депутата Сергея Глазьева. Он предложил писать статьи для их сайта на любую тему, какую мне захочется. За работу мне не платят, но обещают, когда я приеду в следующий раз в Москву, познакомить с Глазьевым и способствовать тому, чтобы я стал помощником депутата. Даже если ничего не выгорит, я не сильно расстроюсь. Это интересный опыт, о котором я смогу написать в резюме». |
Из токарей в министры
Алексей Кудрин, министр финансов РФ: до поступления в Ленинградский государственный университет работал автомехаником, инструктором практического обучения лаборатории двигателей в Академии тыла и транспорта Министерства обороны СССР.
Анатолий Сердюков, министр обороны РФ: с 1984 по 1993 год занимал должность заместителя заведующего, а потом и заведующего секцией магазина №3 «Ленмебельторга».
Владимир Устинов, министр юстиции РФ: с 1968 по 1972 год — токарь-инструментальщик Кореновского сахарного завода г. Кореновска Краснодарского края.
Сергей Аристов, замминистра транспорта РФ: трудовую деятельность начал в 1973 году трактористом.
Алексей Гордеев, министр сельского хозяйства РФ: в 1980—1981 годах — старший прораб СУ №4 Ремонтно-строительного треста Москворецкого района Москвы.
Юрий Трутнев, министр природных ресурсов РФ: первое рабочее место — помощник бурильщика в НГДУ «Полазнанефть» и «Коминефть».
Асламбек Аслаханов, советник президента РФ: начал трудовую деятельность в 1959 году асфальтировщиком.
Рашид Нургалиев, министр внутренних дел РФ: с 1979 по 1981 год работал преподавателем физики в школе поселка Надвоицы Карельской АССР.
Сергей Строчак, заместитель министра финансов: в 1971—1972 годах работал транспортировщиком Краснодарского масложиркомбината.
Сергей Шойгу, глава МЧС РФ: в 1977—1978 годах — мастер треста «Промхимстрой» в Красноярске. |
|
