Алая роза Тосканы

Этот город не поражает роскошью, величием и архитектурным великолепием. И, тем не менее, он считается самым красивым из итальянских городов. Почему? О необъяснимой притягательности Флоренции, любимой целой плеядой

Этот город не поражает роскошью, величием и архитектурным великолепием. И, тем не менее, он считается самым красивым из итальянских городов. Почему? О необъяснимой притягательности Флоренции, любимой целой плеядой деятелей русской культуры, в рубрике "E-xecutive путешествует" рассказывает путешествующий по Италии сообщник Владимир Руденко

Писать о Флоренции непросто. Надо сразу приготовиться к тому, что окажешься в конце длинной очереди из тех, кто уже отметился в той или иной мере своими записками и воспоминаниями о Флоренции. А среди них такие имена русской словесности и культуры, как А. Григорьев, Ф. Достоевский, П. Чайковский, И. Анненский, Д. Мережковский, С. Флеров, В. Розанов, М. Осоргин и многие другие.

«Умри, лучше не скажешь» – это самое простое, что постоянно будоражит ум, когда ты бродишь по улочкам и площадям Флоренции, при виде очередной достопримечательности невольно вспоминая то или иное высказывание предшественников… Однако город таков, что удержаться от эпистолы трудно, несмотря на жесткую конкуренцию мыслей и слов, уже сказанных о Флоренции. Любопытно, что все написанное десятки лет назад можно с легкостью применить к Флоренции XXI века.

Вот, например, что писал Аполлон Григорьев более ста лет назад: «…Флоренция, которая раскидывается перед вами своими сурово-стильными памятниками прошедшего, которую полюбите вы искренне в театрах, кофейнях и на узких улицах, несмотря на все неистовство итальянского горла…» Все так. Может быть, только итальянское горло стало чуть менее неистовым. Или Осоргин, написавший в 10-х годах XX века о Флоренции: «Холмы дышат, знаменитые цветущие холмы. Прохлада, тончайшие краски земли и неба… Божественный город…»

Те, кому, как и мне, повезло оказаться во Флоренции ранней весной, легко оценят справедливость этого утверждения.

Итак, Флоренция

Так что же такое Флоренция? Прежде всего, это… город цветов. И не только по названию. Весной холмы, на которых расположилась Флоренция, покрываются цветочным ковром, и свежесладкий аромат цветения распространяется по всему городу. Во вторую очередь – это ярчайшее воплощение неуемного властолюбия и честолюбия аристократов рода Медичи . И, наконец, это столица благословенной провинции Тоскана, отвоевавшая этот статус в жестокой многолетней борьбе с Пизой, благодаря все тем же Медичи.

Утверждая свою власть и право отправлять эту власть как можно дольше, семейство Медичи безжалостно разрушало старый и строило новый город. То, что получилось в результате этой бурной деятельности, зовется сегодня самым красивым городом Италии. Или уж точно одним из самых красивых.

Отель Corona d’Italia

Весеннее солнце отраженным от стен и окон соседних зданий светом осторожно заглядывает в номер. Две комнаты номера с высокими потолками и обставленные тяжеловесной несовременной мебелью темного дерева, светлее от этого не становятся. Тем не менее, сигнал принят. Пора вставать. Флоренция ждет.

Это один из тех небольших уютных городских отелей, что можно встретить в центре любого европейского города. Неброский с виду угловой особнячок, построенный в каком-то далеком веке, смотрит узкими окнами на Via Nazionale и небольшую площадь, на которой расположился Центральный рынок. Этот район носит название Сан-Лоренцо по имени симпатичной средневековой базилики, и по сей день украшающей площадь. Район довольно оживленный, поскольку торговая стихия, не умещаясь в отведенном для этого специальном здании, каждое утро выплескивается на площадь лотками и зазывалами...

Ресторан для завтраков в отеле – сплошные закутки, в которых прячутся небольшие столики на ажурных кованых ножках. Такие же стулья. Зелень в углах. Цветы на столах. Не вычурно и уютно. Небольшие возможности старого здания, кажется, использованы по-максимуму. Получилось удачно. Обслуживающий персонал в строгих черных костюмах и белоснежных сорочках предупредителен и вежлив. Завтрак, как это принято называть, континентальный.

На Виа Национале (Via Nazionale)

Снаружи, за стеклянными дверями отеля, несмотря на ранний час, уже вовсю кипит жизнь. Это Виа Национале. Несмотря на громкое название, эта улица из категории «рабочих лошадок». Небольшие магазинчики, лавки, ресторанчики и кафе на первых этажах старинных жилых зданий. Отели – бывшие пансионы. Ни ярких достопримечательностей, ни красочных витрин бутиков. Долгая история мещанского городского быта. Смена столетий не сильно повлияла на стиль и ритм жизни этой улицы. Узость проезжей части и одностороннее движение если и предполагают использование в качестве транспортных средств чего-нибудь современного объемом более одной лошадиной силы, то с приставкой «мото». Не больше. Впрочем, к месту назначения – ресторанам и магазинам – ухитряются протискиваться даже пикапы, иногда такие древние «Фиаты», что наверняка помнят еще времена Муссолини.

То, что остается на долю пешеходов, идущих по Виа Национале, назвать тротуаром язык не поворачивается. Узкая полоска земли вдоль стен домов, мощенная камнем, больше походит на резервацию. Впрочем, двигаясь по ней, не стоит расслабляться - снующие по улице грузовые мотороллеры и скутеры, имеют обыкновение захватывать и эту, пешеходную часть. Обычно с целью парковки, но иногда и чтобы объехать зазевавшийся фургончик с фруктами или зеленью.

Камо грядеши?

Пути любого европейского города, так или иначе, ведут вас к некоторой центральной площади. Обычно соборной. Италия – не исключение. Исключение – это как раз Флоренция (и еще, пожалуй, более яркое – Сиена). Тут роль городского центра играет площадь Синьории. А вот уже на пути к ней из большинства отелей, расположившихся на левом берегу реки Арно, трудно миновать соборную площадь.

Плутанию в хитросплетении узких улочек близ Лоренцо мы предпочли маршрут, состоящий из двух прямых – Via Nazionale и перпендикулярной ей Via De Panzani, непосредственно ведущей на соборную площадь. Это означает, что нам придется прогуляться (точнее было бы сказать протиснуться) по Виа Национале что-то около полукилометра до привокзальной площади (Piazza Stazione) и, буквально упершись в серые стены базилики Санта-Мария-Новелла, под прямым углом повернуть налево.

Привокзальная площадь (Piazza Stazione)

Ассоциации с такими же местами, например, Москвы, будут неуместными и даже оскорбительными. Чисто. Аккуратно. Непривычно пустынно. По одну сторону площади возвышается сумрачная даже в погожий день каменная стена средневековой церкви Санта-Мария-Новелла (Chiesa Di Santa Maria Novella) – без особого декора, но с традиционной готической «розой», славной тем, что выполнена она по рисунку Боттичелли.

На другой стороне площади среди зелени небольшого сквера приткнулась вопиюще нелепая здесь, среди средневековых построек, светло-серая и приземистая, вообще без каких бы то ни было архитектурных примет бетонная коробка вокзала – редкий для Флоренции пример рациональной до степени аскетизма муссолиниевской архитектуры первой половины века ХХ века.

Между этим кричащим архитектурным контрастом, словно жест примирения - респектабельный отель «Маджестик», вековые стены которого не слишком старательно скрывают стильные интерьеры и  ультрасовременное оснащение холлов и залов ресторанов.

На Соборную площадь

Базилика Санта-Мария-Новелла известна еще и как место вечного успокоения великих граждан Флоренции, останки которых не одну сотню лет настойчиво собирались по всей Италии и свозились во Флоренцию даже вопреки посмертному желанию некоторых из кандидатов на бессмертие.

Посещение пантеона не терпит торопливости и суеты, а потому визит туда оставляем на потом. Сейчас же прямиком на Соборную площадь к кафедральному собору – легендарному флорентийскому Duomo, официальное название которого «Собор Святой Марии с цветком лилии» (Cattedrale Di Santa Maria Del Fiore).

Поворот, и в конце Via De Panzani уже прорисовываются очертания гигантского Собора, изрядно размытые яркими лучами солнца. Но с каждым шагом Собор приобретает четкость и увеличивается в размерах, в конце пути заполняя собой все пространство этой короткой и оживленной, несмотря на ранний час, улицы.

Соборная площадь

Соборная площадь невелика и, пожалуй, даже тесновата. Ощущение возникает из-за того, что она плотно окружена жилыми домами. Серыми, словно московский день поздней осенью. Немалая часть площади отдана под приземистый и тяжеловесный Баптистерий, скрывающий под собой развалины древнеримского храма и не отличающийся изяществом формы и красотой внешнего убранства. Да и зачем крестильне красота снаружи? Флорентийский Баптистерий - этот великолепно сохранившийся и совершенный образец функциональной рациональности очень раннего средневековья - был заложен еще в середине XI века. И строился довольно быстро для тех времен, всего через 100 лет открыв свои двери для горожан.

Расцвет Флоренции, наступивший спустя несколько сотен лет, не сильно сказался на изменениях в архитектурном облике Баптистерия, обновив его внешний вид только дверями, спроектированными архитекторами Андреа из Пизы и Лоренцо Гиберти. Однако, работа последнего – Восточные двери – оказалась настоящим шедевром и с легкой руки Микеланджело получила название «Врата рая», в котором выразились одновременно и сюжет, воспроизведенный на дверях, и восхищение мастерством архитектора.

Кстати, как пишет А. Кара-Мурза, «в воспоминаниях многих русских о Флоренции часто воспроизводится один сюжет: некто (Достоевский, Бенуа, Розанов, Зайцев, Добужинский…) сидит на ступеньках собора Санта-Мария дель Фьоре» в задумчивости смотрит на бронзовые двери… Баптистерия. Это «Врата рая»…».

Признаюсь, не избежали этого соблазна и мы, с удовольствием составив компанию группе европейских студентов, увлеченно медитировавших перед «Вратами рая».  Ну а Баптистерий, не будучи воплощенным архитектурным достоинством, сегодня изрядно ограничивает многочисленных туристов в возможности сделать красивые снимки собора, напрочь перекрывая собой все наиболее эффектные точки съемок.

Кафедральный Собор (Cattedrale)

Кафедральный Собор – это гордость и символ величия, иногда очень давнего, многих европейских городов. Флоренция и здесь одна из первых. 600 лет методичного строительства и обустройства храма принесли великолепные плоды. Резной и в то же время изысканно-строгий, с множеством фигурных композиций, фасад отделан ярко-эффектным - белым с зеленоватым оттенком - каррарским мрамором, резко контрастирующим с блекло-серым цветом окружающих домов. Справа от собора, словно в противовес ему, четырехгранная со слегка скошенными гранями, стройная и строгая, без пышного декора колокольня, в отделке которой преобладает все тот же бледно-зеленый мрамор. Рыжего цвета, словно слегка выцветший от времени купол собора нависает над сетью узких улиц городского центра, как и 500 с лишним лет назад, только подними голову к небу.

Купол собора (Cupole)

Купол флорентийского Кафедрального собора – далеко не утилитарный предмет храмового экстерьера. Жители Флоренции относятся к нему с каким-то особым чувством, куда чаще и с теплотой в голосе именуя свой собор словом «купол» (Cupole), нежели привычным для других итальянских городов словом Duomo (Собор).

Виной тому идея построить такой Собор, который смог бы вместить в своих стенах всех жителей Флоренции разом. На момент разработки проекта и начала строительства - 1296 год - это было ни много ни мало более 90 тыс. человек.

Чума, позднее буквально опустошившая Европу, внесла существенные коррективы и в численность городского населения Флоренции – оно уменьшилось втрое. Однако проект менять не стали… Но возникли трудности с куполом. Накрыть огромное пространство, используя известные решения того времени, не представлялось возможным. Проблему взялся решить архитектор Брунеллески, предложивший оригинальное технически и совершенное с эстетической точки зрения решение. В 1436 году строительство огромного купола было завершено. Вот с тех-то давних пор польщенные подвигом Брунеллески горожане нередко именуют свой собор просто Куполом.

Внутри Собора

Ступая по мраморным плитам огромного пола, сплетающимся в эффектный разноцветный – белый, зеленый и розовый - геометрический рисунок, пытаюсь  рассмотреть витражи, выполненные по рисункам Учелло, Донателло и Гиберти, сквозь которые в полусумрак собора проникают солнечные лучи, окрашенные в цвета витражных стекол.

Звук шагов эхом разносится вокруг и глохнет где-то в вышине…

«Вид сверху лучше…»

Купол собора – это еще и хорошая обзорная площадка. Сказать, что с нее весь город виден как на ладони, значило бы впасть в редкостную банальность. И тем не менее, это так. Несмотря на известные трудности – подниматься приходится по традиционной для Европы узкой винтовой лестнице внутри собора, состоящей из 460 ступеней и освещаемой лишь слабым светом редких и узких, словно бойницы, окон – поток желающих взглянуть на город сверху никогда не иссякает. Порукой тому постоянная в любой сезон очередь на входе.

Открывающийся с площадки вид стоит усилий, затраченный на подъем. В ясную солнечную погоду видно далеко, и лучи солнца играют на красновато-рыжих крышах домов, заставляя их пламенеть на фоне потемневших от времени каменных стен и брусчатки улиц.

Проезд по центру Флоренции

По окрестностям Собора – сети мрачновато-узких средневековых улочек - можно неспешно прокатиться в коляске, запряженной лошадьми. Их стоянка здесь же, на Соборной площади. Коляска – это практически безальтернативный способ прокатиться по центру Флоренции. Все другие способы сводятся к одному – пешком.

Улица Кальцайоли (Via Dei Calzaiuoli)

Два главных места Флоренции - Соборную площадь и площадь Синьории - связывает улица Кальцайоли. Видимо, за это и почитается главной улицей Флоренции. За лестный, хотя и неофициальный статус приходится расплачиваться. Многочисленные и многолетние реконструкции кардинально изменили лицо улицы, избавив от средневековой тесноты, но попутно лишив и очарования «старины глубокой». Искать здесь достопримечательности эпохи Возрождения уже почти бессмысленно. Разве что, стоит задержаться у церкви Орсанмикеле – памятника цеховому тщеславию флорентийцев. Выдающимися архитектурными достоинствами это сооружение не обладает, так как при своем рождении оно было зерновым складом. Зато к созданию фигур разнообразных святых, которыми плотно уставлен фасад первого этажа, приложили руку практически все известные скульпторы того времени: Донателло, Гиберти, Джованни да Болонья, Верроккьо и др. Резонный вопрос - не много ли святых для одной церкви – объясняется тем, что все они являются покровителями цеховых гильдий. У каждой гильдии свой святой. Не желая уступать друг другу право спонсорства неожиданно возникшей на месте лабаза и в столь привлекательном месте церкви, 14 гильдий поступили замечательно просто - поделили фасад на всех.

Сегодня Кальцайоли - это красноречиво снобистский променад со сверкающими витринами бутиков и многочисленных кафе, запруженный людской толпой в любое время дня и ночи.

Ланч. Кафе

Осознаю, что рассказы о кафе и, естественно, о кофе, давно уже стали самым общим местом в воспоминаниях об Италии. Италия едва ли не каждым своим кафе подтверждает славу страны, в которой умеют приготовить напиток, неизменно доставляющий удовольствие любому, кто хоть мало-мальски разбирается в кофе.

И все же не удержусь… Покинув Соборную площадь и совсем уж бессистемно двигаясь по узким улочкам, мы быстро и где-то даже незаметно для себя вышли к площади Республики. Piazza della Repubblica – это большое и довольно пустое (что редкость для Флоренции) пространство. Если чем площадь и привлекательна, то наличием трех старинных кафе. Одно из них - «Джильи» (Gilli) - нам рекомендовали как кафе, где можно попробовать лучший в Италии горячий шоколад.

Кафе обосновалось здесь в самом начале ХХ века, сменив не только прописку (первое кафе с таким названием появилось во Флоренции в конце XVIII века), но и интерьер – классически-дворцовый на стиль «модерн», модный в начале ХХ века.

Свободных столиков на открытом воздухе практически не было. Солнечные лучи к полудню прогрели звеняще прозрачный мартовский воздух до +16, создав на редкость комфортную обстановку для медленного прожигания жизни при посредничестве чашки кофе, бокала вина и газеты (как вариант, книги).

Пришлось пройти внутрь, где мы оказались практическими единственными посетителями. У стойки пила кофе молодая пара, весело беседуя о чем-то с бариста и его помощником. Были ли они друзьями или просто случайными посетителями кафе, неизвестно, но замечу, что в Италии выпить кофе у стойки обойдется клиенту дешевле, чем тот же кофе в заказе, исполненном официантом.

Впрочем, стремление флорентийцев к экономии довольно желчно подметил в свое время Денис Фонвизин: «Званый его обед несравненно был хуже моего вседневного в трактире…»

А горячий шоколад оказался и горячим, и, что гораздо важнее, действительно очень вкусным, натуральным и с легкой горчинкой. Однако, был ли шоколад в действительности лучшим в Италии, как нас уверяли, судить все же не возьмусь. Кстати, шоколад – не единственная причина заглянуть в это кафе. Не останутся здесь в накладе и любители… виски. Говорят, что Gilli располагает очень представительной коллекцией этого культового шотландского самогона.

Поймал себя на мысли, что вот написал о внешней непривлекательности площади Республики, а ведь и здесь не обошлось без знаменитых имен. В данном случае, речь о Донателло: он украсил своей скульптурой под названием «Изобилие» мраморную колонну, что стоит в центре площади.

О времени…

Кажется, в кафе, обремененных долгой историей, подобных Gilli, торопиться не принято. По крайней мере официанты сделают все, от них зависящее, чтобы убедить вас в этом. Даже если вам удалось быстро, например, в течение 15-20  минут после того, как вы заняли столик, сделать заказ, настройтесь на то, что его исполнение может затянуться на полчаса и больше, даже если вы заказали только чашку кофе. Вам просто предопределено провести здесь час, а скорей всего и значительно больше.

Площадь Синьории (Piazza Signoria)

Синьория - это своеобразное сердце Флоренции. «Идеологически выдержанное место», как гласит путеводитель. Синьория  была главной городской площадью в период властвования во Флоренции гвельфов. После победы гиббелинов, победители сровняли площадь с землей и обильно сдобрили ее солью. Видимо, вспомнив успешный опыт своих античных предков в Карфагене…

Однако, как и в случае с Карфагеном, это место не осталось без внимания победителей. Рачительные и прижимистые флорентийцы быстро сочли, что иметь в центре города соляную пустыню – это верх расточительности и восстановили площадь в виде, близком к прежнему. С постройкой дворца, в котором расположились структуры республиканского правления, площадь возродилась. Сменив республиканских хозяев на герцогов семейства Медичи, площадь обрела, наконец, и статусность. А регулярные парады и праздники, инициированные великим герцогом и его семейством, и обилие скульптурных украшений, среди которых признанный шедевр «Давид» Микеланджело, навсегда закрепили ее статус как главной городской площади Флоренции.

Фонтан «Нептун»

Центральная композиция площади – фонтан «Нептун». Центральная фигура фонтана - естественно, он, повелитель морей. Белизной (несмотря на годы) мрамора морской царь выгодно выделяется на фоне высоких желтовато-серых зубчатых стен Palazzo Veccio. Окруженный сонмом животных, среди которых мирно соседствуют как морские гады, так и вполне сухопутные кони, он эффектно возвышается в сияющих на солнце брызгах помпезного фонтана. В среде эстетов это пышно-барочное творение малоизвестного ныне зодчего Бартоломео Амманати, возведенное по случаю бракосочетания наследника великогерцогского трона Франческо I в 70-х годах XVI века, слывет едва ли не образцом средневекового флорентийского китча. На мой же взгляд, «Нептун» смотрится совсем не хуже юного «Давида», а пожалуй, даже привлекательнее и где-то человечнее. Бородатый его лик задумчив, скорее даже грустен. Взгляд направлен куда-то в сторону и немного вниз, словно морской царь испытывает неловкость и смущение оттого, что проходящие мимо люди, щелкнув на ходу для приличия затвором фотоаппарата, не задерживаясь ни на минуту, спешат к его более молодому и успешному конкуренту за внимание туристов – «Давиду», овеянному славой великого Микеланджело.

Давид

Знаменитый «Давид», которому в 2004 году исполнилось 500 лет, занимает скромное место у входа в Palazzo Veccio. Проводившиеся в связи с юбилеем легендарной скульптуры детальные исследования фигуры Давида дали основание одному из ученых утверждать, что моделью для столь совершенного творения Микеланджело послужил отнюдь не атлет, а юноша… хромой от рождения, одна нога которого была короче другой. Соответственно, и фигуру модели трудно было назвать гармоничной…

Однако, что значит гений. Живое впечатление не хочет мириться с результатами бесстрастного компьютерного анализа. «Давид» нечеловечески красив. Даже в копии. 500 лет жизни (Микеланджело закончил работать над скульптурой 8 сентября 1504 года) никак не отразились на нем. Глядя на эту скульптуру, вообще невозможно поверить, что ее автору позировал живой человек. Впрочем, также невозможно поверить, что этот изящный и томный юноша - легендарный победитель Голиафа.

Правда, 130 лет назад оригинальному «Давиду» все же пришлось переместиться во Флорентийскую академию художеств (1873 год). Но и копии уже столько лет и изваяна она столь умелыми руками, что сама вполне уже может претендовать на то, чтобы считаться самостоятельной  ценностью.

Старый дворец (Palazzo Veccio)

Palazzo Veccio – это неформально-фамильярное название самого высокого строения Флоренции прилепилось к нему вскоре после того, как Медичи перебрались в Palazzo Pitti, расположившийся на правом берегу реки Арно. Между тем, дворец строился как резиденция республиканского правительства Флоренции и некоторое время носил название палаццо Синьории.

Архитектор Арнольфо ди Камбио спроектировал дворец как крепость. Высокие с зубцами стены, узкие полукруглые окна расположены на большой высоте, высокая стройная башня со сторожевой площадкой, шершавый камень ровных и строгих стен… Монументальность, внушительная высота и отсутствие ярко выраженного декора, видимо, должны были символизировать прагматичность и даже аскетизм республиканских властей. А может быть, нравы итальянского средневековья не оставляли правителям и архитекторам большого выбора среди архитектурных идей. Впрочем, сегодня дворец совершенно «по-киношному» эффектен…

Лоджия Ланци (Loggia dei Lanzi)

Оригинальное название этого открытого сооружения, предназначавшегося для проведения правительственных церемоний во времена Республики, а ныне  обращающего на себя внимание плотным скоплением разновеликих скульптур, заполняющих все пространство лоджии - Лоджия Синьории (Loggia Della Signoria).

Ланци оно стало вскоре после того, как герцог Козимо I разместил под его сводами воинов-наемников, чем окончательно унизил идею республиканских свобод и республиканского правления Флоренцией, позднее и вовсе упраздненного за ненадобностью. Lanzi – это «копье», в переводе с итальянского.

Не очень злопамятные (сказать в данном случае «благодарные» было бы преувеличением) граждане Флоренции воздвигли здесь же, на площади, памятник Козимо I в виде парадной конной статуи. Заказ был выдан талантливому скульптору  Джамболонье. Однако то ли тот не слишком вдохновился заказом, то ли заказчики не слишком настойчиво стремились получить оригинальное творение, но памятник получился тяжеловесным и не слишком выразительным…

Среди сонма скульптур, составивших современную экспозицию Лоджии Ланци, немало оригиналов. Один из наиболее известных - «Персей», изваянный Бенвенуто Челлини в середине XVI века. Как известно, в античных мифах Персей отметился тем, что одолел злую Медузу Горгону, отрубив ей голову. Именно этот момент Челлини и запечатлел в бронзе. Сильно потемневшая от времени, но сохранившая все очарование таланта великого мастера скульптура, кроме того, что она оригинал, интересна еще и тем, что среди вьющихся змей на тыльной стороне головы Горгоны при желании можно разглядеть рельефное изображение лица самого автора. Вот такое своеобразное послание потомкам…

А из того, что сразу обращает на себя внимание, отмечу эффектную и большую скульптуру льва, символа Флоренции, застывшего в позе напряженного внимания. Это одна из многочисленных работ Донателло, достаточно потрудившегося для украшения родного города. Правда, в отличие от «Персея», лев - это уже копия.

Уффици

Знаменитая галерея вытянулась высокой трехэтажной буквой «П» от Palazzo Veccio до набережной, проходом на  которую служит неширокая арка с тройным проемом. Получившийся таким образом внутренний двор облюбовала артистическая богема – художники, артисты, изображающие живые скульптуры, музыканты.

Живая скульптура «Амур» со стрелой и луком, окруженная разноязыкой толпой туристов, уморительно дурачится, пока объектив очередной камеры выстраивает мизансцену, ловя удачный момент. Рядом же, в тени комичного и проказливого ангелочка, скорбно застыл «Фараон», обойденный вниманием многочисленных туристов…

Поймал себя на мысли, что в названии знаменитой галереи всякий раз пытаюсь удвоить количество букв «ц», в то время как на самом деле название по-русски пишется с двумя «ф». Привычка осталась с детства, когда впервые услышал это название. Между тем,  на итальянском слово uffizzi пишется как с  удвоенной f, так и с удвоенной z.

Надо сказать, что к искусству слово Uffizzi отношение имело не всегда. Первоначально оно, выражаясь современным языком, обозначало название городской бюрократии – магистратур. Именно для них и предназначался комплекс зданий, спроектированный и построенный в 1560-1580 годы вблизи Синьории самим Джорджо Вазари. Справедливости ради отметим, что и для искусства место в здании все же нашлось и тогда: ряд придворных художников получил право обосноваться на третьем этаже Галереи.

И еще…

Сказать, что многочисленные шедевры Боттичелли, его современников и последователей восхищают, - значит, ничего не сказать. Впрочем, многие из них в реальности довольно сильно проигрывают в красках иллюстрациям из роскошно изданных альбомов, продающихся здесь же по цене от 15 евро. Благоговейно ступая по сильно потемневшим деревянным полам в коридорах Галереи, с удивлением ощущаю, как они пружинят и едва слышно гудят под ногами…

Старый мост (Ponte Veccio)

Флоренция привольно раскинулась на знаменитых пологих холмах Тосканы, в долине реки Арно, по обеим ее берегам. Соединяют берега старинные мосты, самый древний из которых так и называется - Старый мост (Ponte Veccio). Каменным он стал еще в середине XIV века. И все это время был местом торговли. Сегодня Ponte Veccio нередко называют «Золотым мостом» из-за обилия магазинчиков, предлагающих жителям города и его гостям ювелирные украшения.

Однако так было не всегда. Первыми товарами, появившимися в торговых рядах моста Ponte Veccio, были продукты - зелень и мясо. На несчастье торговцев роза ветров была такова, что далеко не благоуханные запахи регулярно доносились до покоев наследника Великого герцога, старшего сына Франческо, по каким-то своим причинам отказавшегося покидать Старый дворец вместе с герцогской семьей, перебравшейся к тому моменту во дворец Питти. Вняв настоятельным просьбам сына, великий герцог велел срочно найти замену, которая бы не пахла дурно и вообще не имела бы свойства портиться и протухать. Таким товаром оказалось золото, которое уже добрых 500 лет и практически без перерыва продается в бывших мясных лавках Старого моста.

На мосту

В глазах рябит от обилия золота, сверкающего в лучах искусственного света, которым залиты витрины маленьких магазинчиков. Через 15-20 шагов и пары-другой обследованных магазинов практически полностью перестаешь различать нюансы и особенности украшений. Желание приобрести здесь что-либо убывает с каждым шагом по мосту и становится прямо противоположным бесконечности витрин и прилавков, в которых они представлены. Оно, пожалуй, и к лучшему. Несколько чудесных украшений были приобретены нами в небольшом ювелирном магазине Сиены, изысканная, хотя и небольшая коллекция украшений которого была подстать хозяевам – пожилой и стройной, несмотря на возраст, паре, выглядевшей так, словно они вот-вот собрались выйти в свет…

В самом центре Ponte Veccio магазины вдруг расступаются, образуя своего рода обзорную площадку. С нее, облокотившись на кованые перила парапета, особенно приятно наблюдать солнечный закат, мягким золотом на короткое время покрывающий город и реку, темнеющие на глазах холмы и время, вместе с солнцем уходящее с циферблата солнечных часов, установленных здесь же в честь окончания строительства моста.

Заодно тут же можно отдать дань памяти еще одному знаменитому флорентийцу -  Бенвенуто Челлини, чей бюст стоит в центре площадки и пользуется повышенным вниманием туристов, жаждущих запечатлеть себя в компании с ним и на фоне замечательных видов на Флоренцию, реку и знаменитые тосканские холмы, уходящие к горизонту…

Дворец Питти (Palazzo Pitti)

Во дворец Питти, или, как его еще называют, Новый дворец, в противовес Старому, теоретически можно попасть, что называется, не замочив ног. То есть по закрытому коридору, спроектированному и построенному все тем же Джорджо Вазари в середине XVI века по заказу Медичи, которым не улыбалась перспектива месить средневековую городскую грязь всякий раз, когда возникала необходимость попасть в центр городской жизни, оставшийся на площади Синьории.

Сегодняшняя Флоренция – город чистый, ухоженный, и прогулка на свежем воздухе от Синьории до дворца Питти через Старый мост и близлежащие улицы правобережной части города способна доставить несомненное удовольствие.

Занимательна история самого дворца Питти. Достаточно сказать, что проектировал его архитектор Брунеллески – знаменитый автор купола флорентийского Дуомо – для герцога Козимо Старшего. Соответственно, и располагаться он должен был на улице Кавур, которую, как мы уже говорили, основатель династии Медичи выбрал местом своей резиденции. Заказчик, как человек осторожный и предусмотрительный, представленный проект счел неуместно пафосным и отверг. Вместе с архитектором, кстати…

Однако труд Брунеллески даром не пропал. Проектом воспользовался финансовый конкурент Козимо Старшего крупный флорентийский банкир Лука Питти, обуреваемый горячим желанием утереть нос, как тогда казалось, просто сопернику. Разумеется, кое-что в проекте пришлось поправить с учетом амбиций нового заказчика и уже строившегося дворца для Козимо. Например, Брунеллески пришлось серьезно увеличить площадь внутреннего двора, дабы перещеголять в размерах дворец Медичи на Кавур, проектирование и строительство которого, между тем, было поручено архитектору Микелоццо , известность которого ненадолго пережила его самого.

Кроме того, палаццо Питти – первый и, к слову, редчайший случай для средневековой Флоренции – имеет перед входом большое и свободное пространство в виде наклонной, вымощенной булыжником площади (сегодня это излюбленное место местной студенческой молодежи, с наслаждением предающейся непритязательному отдыху под лучами клонящегося к закату во второй половине дня солнца).

Палаццо был уже почти готов, когда Лука Питти, не выдержав конкурентной борьбы, обнаружил себя на грани банкротства. А через сто лет Медичи и вовсе поставили изящную точку в конкуренции с семейством Питти, купив знаменитый долгострой. Завершив еще через 10 лет строительство и отделку, новые хозяева въехали в новый дворец, который – какое коварство! - даже не стали переименовывать…

В течение последующих 200 лет дворец, став официальной резиденцией тосканских герцогов, регулярно реконструировался, расширялся и украшался, тем не менее всегда сохраняя в неизменности вполне казематный вид своего фасада. Обзавелся красивейшим парком с многочисленными террасами, лестницами, водоемами, гротами и архитектурными композициями (в том числе античными и египетскими оригиналами), получившим название «сады Боболи» (Giardini Di Boboli).  

Русский след во Флоренции

Флоренция – самый русский город Италии. Если это и преувеличение, то небольшое. Как известно, в XVIII-XIX веках наши соотечественники не только часто и много путешествовали по Европе, но и весьма активно обживали ее. Италия пользовалась у нас особой популярностью. Едва ли не в каждом городе Италии помнят или даже чтят какую-то русскую фамилию. Но Флоренция и здесь выделяется. Две российские фамилии украсили собой географию улиц Флоренции - это Федор Достоевский и Николай Демидов. Последний, будучи почетным гражданином Флоренции, удостоился даже памятника. Правда, создан он был не по инициативе горожан, но принят в дар с благодарностью и сохраняется с благоговением. Уважение к Демидову, отпрыску знаменитого семейства уральских промышленников и дипломатов - это дань размаху, с которым Николай Никитич, будучи русским посланником при дворе тосканских герцогов, вел жизнь жуира и мецената и занимался благотворительностью.

Любовь же флорентийцев к Достоевскому труднообъяснима и, кажется, совершенно бескорыстна. Нельзя же считать причиной тот факт, что именно здесь писатель закончил роман «Идиот», снимая квартиру аккурат в доме по соседству с палаццо Питти. Сам же Достоевский предпочтение Флоренции другим городам Италии объяснял весьма прозаично - наличием русских газет и дешевизной: «…жить гораздо дороже, чем прежде, но сравнительно с Петербургом все-таки сильно дешевле». Достоевскому, можно сказать, просто не повезло. Именно во второй его приезд, в конце 60-х годов XIX века, Флоренция неожиданно для себя стала столицей Итальянского королевства.

Еще ланч. И снова кафе…

На этот раз «Итальяно» (Italiano). Вот так просто и без затей называется небольшое и стильное, в смысле сохранившее свой классический, неподверженный влиянию времени, стиль кафе, расположившееся на маленькой улочке Via della Condotta. Небольшое – сказано громко. Три столика и длинная, уходящая в глубину, барная стойка – вот и все, что уместилось в узком, словно пенал, помещении на первом этаже старого и серого особняка. Здесь мир капуччино. Не потому, что его варят только здесь. А потому, что варят его здесь лучше, чем где-либо во Флоренции. Вполне может быть, что это легенда, сродни той, что и про лучший шоколад в «Джильи». Но все равно сидеть и пить приятно. А главное, вкусно. И очень уютно…

Здесь же по соседству с кафе расположился необычный магазин игрушек. Необычное в нем то, что все изделия здесь деревянные, начиная, конечно же, с самой известной деревянной игрушки в мире – Пиноккио - и заканчивая мотоциклом в… натуральную величину. Даже у взрослого человека руки чешутся купить что-нибудь - так привлекательно выглядят игрушки в этом магазине. Что уж говорить о детях…

Дом Данте (Casa Dante)

Возвращались обратно ближе к вечеру по Via D. Proconsolo. Мало того, что эта улица легко и быстро выводила нас на площадь Синьории и Соборную, но, двигаясь по ней, мы должны были неизбежно пересечь улицу Данте с домом, где родился знаменитый поэт итальянского Возрождения (на каковое обстоятельство указывает даже настенная табличка) - столь же великий, сколь и несчастный флорентийский изгнанник.

Сама по себе улица на первый взгляд ничем не примечательна и мало отличается от большинства улиц центра Флоренции. Темные и плоские от отсутствия света фасады домов, тесно сжимающие узкое пространство улицы. Если бы не дом Данте, надолго задерживаться здесь было бы незачем. Однако благоговейный трепет, который должен бы охватывать всякого образованного человека на этом легендарном месте, надо сказать, имеет немного оснований для своего выражения. Дело в том, что дом Данте – это некоторым образом мистификация места и объекта. Достаточно искусная стилизация. Причем не такая уж современная. И, на мой взгляд, это довольно удачная попытка вернуть утраченное - не за счет полного и точного копирования дома, а построив вполне оригинальное, характерное для Флоренции эпохи раннего Возрождения, строение, дающее ясное представление о стенах, взрастивших легендарного поэта. Между прочим, и стоит дом не совсем на том месте, где было родовое гнездо семейства Алигьери…

Зато поблизости находится небольшая церковь, около которой Данте встретил Беатриче. Легенда это или быль, доподлинно неизвестно. Но церковь действительно стара и, весьма вероятно, видела времена Данте. А момент встречи поэта и его музы запечатлен барельефом на церковной стене.

Дантовские ассоциации

Отнюдь не литературные, как логично было бы думать. Речь о вине. Кажется, уже излишне говорить о том, насколько популярно вино в Тоскане. Флоренция, как столица Тосканы, дала Италии и миру немало славных имен виноделов. Одно из самых уважаемых – семейство Фрескобальди. На сегодняшнюю винодельческую славу семейства упорно работали более 13 поколений.

Вы спросите, ну и в чем же здесь ассоциации с Данте? Дело в том, что поэт – будущая гордость Флоренции – второпях под покровом ночи покидая родной город и не надеясь на благополучный исход бегства, не рискнул взять с собой рукопись только что законченной им «Божественной комедии». Она осталась у друга и соседа - небогатого винодела и негоцианта Фрескобальди… Надо ли говорить, как органично дополняют сегодня друг друга литературный шедевр эпохи Возрождения и шедевры виноделия, вышедшие из подвалов хозяйства Фрескобальди…

И о вине… в контексте легкого обеда

Вот уже лет тридцать как Флоренция прочно входит в список неофициальных винных столиц мира, ограниченный всего семью названиями. Вино является таким же символом Флоренции, как, например, статуя Давида или фамилия Медичи.

«А помните, - писал Достоевский в письме Страхову, - как мы с вами сиживали по вечерам за бутылками [вина] во Флоренции (причем вы были каждый раз запасливей меня: вы приготовляли себе две бутылки на вечер, а я только одну и, выпив свою, добирался до вашей, чем, конечно, не хвалюсь)?..»

Достойных виноделов здесь немало. Культовым же стал винный Дом Антинори (Villa Antinori), с именем которого связан взлет международной популярности итальянских или, точнее, тосканских вин. Их купажи традиционного итальянского санджовезе и каберне савиньон с французских лоз дали результат настолько превосходный, что вина дома Антинори стали именовать «супертосканскими».

Во Флоренции не найти ресторана или кафе, где бы вас не встретила внушительная коллекция вин от Антинори. Но самая разнообразная коллекция, которую к тому же можно дегустировать в обстановке старинной тосканской виллы, находится здесь же, в центре Флоренции, и называется это место Cantinetta Antinori. Слово «вилла» как характеристика обстановки и цен пусть не смущает читателя. До того как стать нарицательным в обозначении чаще снобистского, реже утонченно-аристократического бытия, традиционная итальянская вилла была (и остается, кстати, до сих пор) просторным деревенским домом с простым и функциональным интерьером.

Дворец Козимо Старшего на Кавур

Улица Кавур. Это совсем недалеко от нашего отеля, на противоположном конце площади Лоренцо. Ее сходство с Виа Национале разительное. За одним, впрочем, исключением – она пошире, и именно здесь, на Кавур, был построен  дворец Palazzo Medici-Riccardi легендарного герцога Козимо Старшего, приведшего свой род к власти во Флоренции в 1434 году. Основательное, но не выглядящее тяжеловесным здание. Без видимых архитектурных украшений, однако гармоничное и даже где-то изящное в своей средневековой рациональности. Дворец вообще не сильно выделяется из ряда соседних домов.

Все его достоинства внутри. Прежде всего, двор с многочисленными колоннами и мраморным полом. Часть двора занимает удивительный сад с деревьями, кроны которых по давно заведенной традиции подстригаются так, чтобы они казались силуэтами различных животных. Пожалуй, это и есть самая большая достопримечательность дворца.

Трудно сказать, что подвигло великого герцога обосноваться именно в этом, удаленном от центра, районе Флоренции. Возможно, причина кроется в том, что в Козимо Старшем как в личности органично сочетались качества талантливого политика и весьма удачливого финансиста. А политика и бизнес в эпоху европейского средневековья не терпели суеты и шума. Как, впрочем, и сегодня…

Сегодня во дворце мирно уживается муниципальная власть и старинная библиотека, начало которой положили вторые владельцы дворца – купеческое семейство Рикарди.

Ужин

Ужинали на своей улице, на Виа Национале. 9 вечера. Обычная траттория на первом этаже старинного жилого дома. Таких много на улицах итальянских городов. Интерьер прост и безыскусен. Светлый кафель на полу, светлые стены и небольшие, картинки на них, нарисованные яркими сочными красками. Главное украшение заведения – дровяная печь посередине зала. Из любой точки зала имеешь возможность наблюдать, как готовится твой заказ. Исполнители – два пожилых колоритных итальянца, один из которых хозяин заведения – управляются виртуозно. Тесто для пиццы летает в воздухе, раскатываясь в тончайшую лепешку с полметра в диаметре.  Еще 20 минут, и горячая, пропитавшаяся оливковым маслом и начинкой пицца замирает на нашем столе. Куски просто тают во рту. Пицца исчезает в мгновенье. А ведь перед этим была еще раблезианских размеров тарелка с горячим и ароматным спагетти…

Снова на Via Dei Calzaiuoli

Возвращению в отель мы предпочли вечернюю прогулку по центральной улице города. «Светло как днем» - меньше всего это выражение применимо к вечерней Флоренции. Даже витрины магазинов светятся мягким неярким светом. Что уж говорить о фонарях, рассеянный свет которых вообще не достигает земли…

Вечером людей на Кальцайоли, кажется, даже больше, чем днем. Слегка разреженная толпа хорошо одетых людей разного возраста неторопливо кочует из конца в конец улицы, на встречном движении разглядывая друг друга, периодически останавливаясь у витрин бутиков и меню многочисленных ресторанов и кафе, переговариваясь то вполголоса, если это иностранцы, то довольно шумно и темпераментно, если речь идет об итальянцах.

Постскриптум

Первое наше знакомство с Флоренцией закончилось «очень ранним утром», как именуют позднюю ночь в Европе. За день нам удалось обойти то, что в путеводителях именуют «золотым треугольником Флоренции». Целый день и всего два с небольшим километра дорог. И острейшее ощущение того, что успели посмотреть ничтожно мало. Кажется, что «за кадром» осталось что-то главное. И это «главное», видимо, затерялось в глубинах узких улочек, небольших и непарадных площадей…

Флоренция притягивает… Притягивает так, как выразил это ощущение Мережковский: «Я ни о чем думать не могу, как о Флоренции… Она – серая, темная и очень простая и необходимая…»

Странное ощущение испытываешь, гуляя по ее улицам, набережным и площадям - будто мир застыл здесь в каком-то безвременье. Однообразные трех- и четырехэтажные каменные дома. Серые с черным ("serena", как называют этот цвет во Флоренции), иногда охристые дома с темными деревянными ставнями на небольших окнах. Они образуют улицы настолько узкие, что солнечный свет доходит сюда только отраженным. Бесконечные скульптурные композиции на тесных площадях, сливающиеся в одну большую музейную экспозицию. Старый мост, архитектурная выразительность которого надежно скрыта галереей магазинов и лавок, тяжко нависает над тихо струящейся водой. Мелководье реки Арно то тут, то там пробивается песчаными отмелями и зарослями осоки… Город без скверов и парков…

Фотографии, как ни старайся, безжалостно подтверждают неброскость внешнего облика города, носящего, как это ни парадоксально, звание самого красивого в Италии.

Но… Город при всем при этом удивительно теплый, живой, наполненный воздухом и синевой неба, яркость и сочность которой возможно по-настоящему оценить, только бродя в глубине городских кварталов. И уже не удивляешься, глядя, как городской микроавтобус буквально протискивается сквозь толпу туристов, виртуозно лавируя между людьми и шедеврами Микеланджело, Амманати и Донателло по камням 500-летней площади…

И эти записки – попытка вернуться во Флоренцию, которая «…прелесть, и я так много благодарен ей за два дня лирического беснования, что и сказать не могу…» (Аполлон Григорьев).